«Машины возвращались в лагерь, и нас, заключенных, заставляли мыть их [...] Внутри крытых кузовов я видел вентиляционные решетки, из которых, видимо, поступал газ [...] В машинах было много крови, клочья вырванных волос, зубные протезы».
Жертвы
Федор Васильевич Шуваев 1921–1989
Хануш Мюнц 1910–2010
Цыра Эльевна Гольдинa 1902–1942
Лили Грюн 1904–1942
Эрих Клибанский 1900–1942
Евгений Владимирович Клумов 1876–1944
Николай Иванович Валаханович 1917–1989
Леа и Пинкас Реннерт 1896–1942, 1894–1942
Валентина Федоровна Шишло 1936
Захватчики
Федор Васильевич Шуваев
1921–1989
Ф. В. Шуваев, 1960 г. Фотография сделана по случаю беседы со свидетелями военного времени в Музее истории Великой Отечественной войны.
Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны, Минск
Ф. В. Шуваев родился на севере России, в Архангельской области. С 1940 г. служил в Красной Армии, на момент нападения Германии на СССР его воинская часть размещалась в Беларуси. В декабре 1941 г. Шуваев был арестован под Минском и помещен в тюрьму на улице Володарского.
В конце апреля 1942 г. Шуваева и еще около 20 других заключенных привезли в Малый Тростенец, где они начали строить лагерь. Шуваев стал свидетелем массовых убийств в Благовщине: ему неоднократно приходилось чинить одежду убитых там евреев и чистить машины-«душегубки». Осенью 1943 г. ему удалось бежать. После побега он познакомился в деревне Шабаны с Еленой Щербач, которая позже стала его женой. Шуваев ушел к партизанам. В октябре 1944 г. он был мобилизован в Красную Армию
После войны остался в Минске и работал на автозаводе. Шуваев, к тому времени отец двух дочерей, приобрел известность как один из выживших в Малом Тростенце. Он активно участвовал во встречах с молодежью, в беседах со свидетелями военного времени. Умер в 1989 г. в Минске в возрасте 68 лет.
Автобиография, написанная от руки Ф. В. Шуваевым при поступлении на работу на автозавод в 1948 г. Период своего пребывания в лагере он упоминает косвенно: «С 1941 по 1943 г. находился на оккупированной территории и проживал в Минской области, Тростенецкого сельсовета, деревня Шабаны, работал на сельском хозяйстве».
Архив Минского автомобильного завода
Минск, середина 1960-х гг. Ф. В. Шуваев с женой Еленой (слева) и дочерями Еленой и Тамарой.
Частный архив семьи Шуваевых
Ф. В. Шуваев в 1975 г. во время беседы со школьниками в деревне Большой Тростенец.
Тростенецкая средняя школа
Об очистке «душегубок»
«Когда были праздники 9 мая, он часто меня брал туда с собой, на памятник. Там еще была маленькая такая могилка. Он мне показывал, где находился лагерь. [...] Он это болезненно переносил. [...] Его приглашали выступить в школе, в Тростенце выступал. [...] В будние дни к этой теме не возвращались».
Дочь Шуваева Елена, 2015 г.
Хануш Мюнц
1910–2010
Хануш Мюнц летом 1944 г. на параде в Минске. После побега из Малого Тростенца он присоединился к партизанской бригаде «Штурмовая» и принимал участие во многих диверсиях.
Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны, Минск
Хануш (Ханс) Мюнц родился в 1910 г. в Праге, в чешско-еврейской семье. В 1938–1939 гг., во время расчленения Чехословакии, Мюнц планировал бежать в Норвегию. Осенью 1941 г. Мюнца отправили в лагерь-гетто Терезиенштадт (Терезин, Чехия) и использовали на принудительных работах.
Год спустя, 25 августа 1942 г., одну тысячу евреев из Терезиенштадта депортировали в Малый Тростенец, среди них оказался и Хануш Мюнц. Транспортировка длилась три дня. По прибытии почти всех убили в «душегубках» или расстреляли в Благовщине, лишь 22 узников оставили для принудительного труда в лагере, в том числе и Мюнца, который выдал себя за слесаря и стал работать в мастерской в Минске.
В августе 1943 г. Мюнцу удалось бежать. Он пробился к партизанам и до июля 1944 г. сражался в их рядах, затем до конца войны служил в Красной Армии. В 1945 г. Мюнц возвратился в Чехословакию, где позже женился и начал частную стоматологическую практику. Хануш Мюнц умер незадолго до своего столетия в 2010 г.
Хануш Мюнц (1910–2010), Милош Капелуш (1920–1942), Макс Тёпфер (1912–1942) и Лео Краус (1921–1944). Эти четверо мужчин были принудительными рабочими на шахте в Кладно, позже их вместе депортировали из Терезиенштадта в Малый Тростенец. Краус и Мюнц попали в рабочий лагерь, Капелуш и Тёпфер погибли в «душегубке» сразу по прибытии. Когда Мюнц спросил какого-то немца, куда отвезли его товарищей, то услышал в ответ: «О, с ними уже покончено, они уже на небе».
Национальный архив, Прага, Хануш Мюнц, 13.4.1910, PŘ 1941-1950, M 2953/8; Милош Капелуш, 1.3.1920, PŘ 1941-1950, K 736/4; Макс Тёпфер, 15.6.1912, PŘ 1931-1940, T 342/29; Лео Краус, 9.10.1921, PŘ 1931-1940, K 4302/21
В конце 1940 г. Хануш Мюнц пытался выехать из оккупированной Праги в Шанхай. Но в Европе шла война, попытка сорвалась. Несколько месяцев спустя Мюнца отправили в Терезиенштадт.
Национальный архив, Прага, фонд Policejní ředitelství Praha II., 1941-1950, M - Münz Hanuš
Список депортируемых, эшелон Bс 25, 25 августа 1942 г. Из одной тысячи чешских евреев 978 были убиты сразу по прибытии в Малый Тростенец.
Национальный архив, Прага, фонд Okupační vězeňské spisy, koncentrační tábory, karton 70 -71
«И вот эшелон отправился. Я не знаю, сколько мы ехали. На польско-советской границе поезд остановился, и они выгнали нас из пассажирских вагонов и загнали в товарные вагоны. […] В каждом товарном вагоне было человек 70 или 80. Нам пришлось ехать стоя. Без воды, без еды. Старикам приходилось тяжелее всего. Но самое плохое: там не было туалетов. Хуже этого ничего не было».
Хануш Мюнц о депортации из Терезиенштадта в Малый Тростенец
«Для прибывающих эшелонов была построена импровизированная железнодорожная станция. [То, что приходил очередной состав] мы замечали только тогда, когда к сараю снова подъезжали грузовики, и нам опять приходилось [...] сортировать содержимое. […] рядом во дворе была особая ремонтная мастерская для «душегубок». И когда опять готовили «душегубки», я знал: придет очередной эшелон».
Хануш Мюнц о пребывании в лагере смерти Тростенец Интервью, взятое Дитером Корбахом, 1992 г.
Цыра Эльевна Гольдинa
1902–1942
Фотографий Ц. Э. Гольдиной и ее семьи не сохранилось.
Цыра Гольдина (в девичестве Миленькая) и ее муж Ефим Гольдин (1906–1974) до войны работали на минской швейной фабрике «Октябрь». У супругов было трое детей: Рахиль (г. р. 1928), Лазарь (1931–1982) и Арон (1936–1942). Семья имела еврейские корни, но не была религиозна. Дома говорили по-русски. Когда началась война, Ефима вместе с другими рабочими фабрики эвакуировали вглубь Советского Союза, Цыра осталась с детьми в Минске. В июле им пришлось перейти в гетто и жить в тесноте в доме Иды, сестры Цыры. Старшие дети, Рахиль и Лазарь, ходили на работу на товарную станцию; при этом им удавалось обменивать одежду на еду, чтобы прокормить семью.
28 июля 1942 г. СС и их пособники выгнали около 10 тысяч узников гетто из домов: 6 500 местных и 3 500 немецких евреев из «зондергетто-2». В основном это были дети, женщины и пожилые люди. Их отвозили на грузовиках в Благовщину и расстреливали там либо умертвляли по дороге в «душегубках». Трупы закапывали в общих могилах. Акция продлилась три дня. Среди жертв оказались Цыра Гольдина, ее пятилетний сын Арон и сестра Ида.
До войны семья жила в доме с большим двором по адресу улица Революционная, 24. Фотография дома не сохранилась.
Бывшая хоральная синагога в Минске, 1932 г. После Октябрьской революции 1917 г. люди, желавшие по-прежнему соблюдать религиозные традиции (в том числе иудейские), столкнулись с серьезными ограничениями. В здании синагоги вначале размещался Еврейский государственный театр, а позже кинотеатр.
Белорусский государственный архив кинофотофонодокументов, Дзержинск
Дочь Ц. Э. Гольдиной Рахиль Перельман в 1946 и 1997 гг. Она живет в Нью-Йорке (США). Ее дочь Татьяна Цукерман (г. р. 1949), живущая в Москве, рассказала:
«Моя мать Рахиль и ее брат Лазарь каждый день выходили из гетто, чтобы работать на железнодорожной станции. Однажды в июле 1942 г. их задержали на работе и не пустили домой. […] Сразу пошли слухи о погроме в гетто. Когда они вернулись в гетто, там никого уже не было. Это был самый большой погром 1942 г. Им сказали, что их мать и брат Арон погибли, что их отвезли в Тростенец. […] Моя мать и Лазарь позже попытались уйти к партизанам, но по пути их арестовали и посадили в Минскую тюрьму. Потом мою мать отправили в Аушвиц».
Фонд «Шоа», Лос Анджелис
Дочь Ц. Э. Гольдиной Рахиль Перельман в 1946 и 1997 гг. Она живет в Нью-Йорке (США). Ее дочь Татьяна Цукерман (г. р. 1949), живущая в Москве, рассказала:
«Моя мать Рахиль и ее брат Лазарь каждый день выходили из гетто, чтобы работать на железнодорожной станции. Однажды в июле 1942 г. их задержали на работе и не пустили домой. […] Сразу пошли слухи о погроме в гетто. Когда они вернулись в гетто, там никого уже не было. Это был самый большой погром 1942 г. Им сказали, что их мать и брат Арон погибли, что их отвезли в Тростенец. […] Моя мать и Лазарь позже попытались уйти к партизанам, но по пути их арестовали и посадили в Минскую тюрьму. Потом мою мать отправили в Аушвиц».
Частный архив семьи Перельман
Татьяна Цукерман (слева) и ее троюродная сестра Шалхевет Сара Цив, живущая в Израиле. Их бабушки были сестрами.
Под влиянием рассказов матери Татьяна прилагает много усилий для сохранения памяти о Холокосте. Она вновь и вновь рассказывает ученикам историю своей семьи. В 2015 г. она приняла участие в семинаре для учителей в иерусалимском мемориале «Яд Вашем». Случайно она узнала, что в Израиле живут ее родственники.
Яд Вашем, Иерусалим
Лили Грюн
1904–1942
Австрийская национальная библиотека, Вена, Pf 41.644: C (1), ретушь: Броня Вистрайх
Лили Грюн родилась в Вене 3 февраля 1904 г. и была младшей из четырех детей в семье. Родители Лили умерли рано. Еще подростком она заинтересовалась театром, драматургией и литературой. Играла на разных театральных подмостках, например, в новом Театре социалистической рабочей молодежи в Вене. В 1931 г. Лили Грюн переехала в Берлин. Она писала статьи и стихи, публиковалась в журналах, таких как «Темпо», газетах «Берлинер тагеблатт» и «Прагер тагблатт». Вместе с другими деятелями искусства открыла кабаре «Брюкке» («Мост»). Побывав в Праге и Париже, в 1933 г. Лили Грюн вернулась в Вену, тогда же вышел в свет ее первый роман.
Будучи еврейкой, с 1938 г. Лили не имела права публиковаться. Она жила в бедности, болела туберкулезом. Предположительно в 1940 г. власти заставили ее выехать из отдельной квартиры. Последним ее местом жительства был дом общего проживания для евреев в 1-м округе Вены. 27 мая 1942 г. ее депортировали из Вены в Минск, и 1 июня она была убита в Благовщине.
Лили Грюн было 29 лет, когда вышел в свет ее первый роман «Сердце за бортом». Вскоре после издания книга была переведена на венгерский и итальянский языки. Ее второй роман «Лони в маленьком городе» был издан в 1935 г. в Швейцарии.
Общественное достояние
В «Романском кафе» на улице Курфюрстендамм в Берлине проводили время писатели и журналисты, художники и актеры. Экономический кризис и массовая безработица стали серьезным ударом для людей искусства. Для Лили Грюн кофейни Берлина были важными местами для поиска новых связей и заказов.
akg-images, изображение № 947655
Берлин, 7 мая 1931 г. Заметка в «Фоссише цайтунг» о выступлении «Лилли» Грюн и ее «остроумно-сентиментальных» стихах. В качестве соосновательницы кабаре «Брюкке» она выступала вместе с известными артистами, например, Эрнстом Бушем (1900–1980). А чтобы иметь средства к существованию, днем работала в кондитерской.
Общественное достояние
В 1935 г. Лили Грюн в надежде вылечиться от туберкулеза уехала на курорт Мерано в Южном Тироле. Чтобы обеспечить пребывание писательницы, ее издателю пришлось собрать пожертвования, поскольку Грюн, не имея права публиковаться, жила в нужде.
Общественное достояние
Погрузка багажа депортируемых перед сборным пунктом в переулке Кляйне-Шперльгассе. 27 мая 1942 г. Лили Грюн была депортирована в Минск. Ее судьбу разделили примерно 10 тысяч из 50 тысяч венских евреев. Именно в лагере смерти Тростенец погибло большинство австрийцев – жертв Холокоста.
Архив документов австрийского движения Сопротивления, Вена
В 2007 г. перед домом по адресу улица Хайнештрассе, 4 в Вене установили «камни памяти», напоминающие о Лили Грюн и еще трех австрийских писателях: Освальде Леветте, Альме Йоханне Кёниг и Бере Хоровице. Все они были убиты в 1942 г. в Малом Тростенце либо в Станиславе (сейчас Ивано-Франковск, Украина).
Фонд «Памятник убитым евреям Европы»
По инициативе граждан в 2009 г. площадь во 2-м районе Вены вблизи парка Аугартен получила имя Лили Грюн. На торжественной церемонии присвоения имени были зачитаны отрывки из ее переизданной книги «Всё это джаз».
Фонд «Памятник убитым евреям Европы»
Эрих Клибанский
1900–1942
Класс девочек гимназии «Явне», около 1935 г.
Кёльнский городской центр документации периода национал-социализма
Эрих Клибанский (1900–1942) вырос в ортодоксальной еврейской семье во Франкфурте-на-Майне. Он изучал в университете историю, немецкий и французский языки. В 1928 г. он женился на уроженке Гамбурга Мете Давид (1902–1942). Супруги переехали в Кёльн, где Эрих Клибанский в 1929 г. стал директором гимназии «Явне».
Основанная в 1919 г. «Явне» была первой еврейской гимназией в Рейнской области. Когда в 1930-е гг. учеников-евреев начали вытеснять из государственных школ, количество учащихся «Явне» достигло максимума. Клибанский пытался подготовить своих воспитанников к эмиграции. После ноябрьских погромов 1938 г. он принял решение вывезти всю школу в Великобританию и в следующем году организовал переезд туда 130 учеников в так называемых детских эшелонах.
1 июля 1942 г. школу закрыли. Всего несколько недель спустя Эриха Клибанского с женой, их троих сыновей Ханса-Рафаэля (1928–1942), Александера (1931–1942), Михаэля (1935–1942) и около 100 учащихся «Явне» депортировали в Минск. 20 июля 1942 г. СС отправило эшелоном Da 219 в целом 1 164 человека из Кёльна и окрестностей. Спустя четыре дня поезд прибыл в Минск. По прибытии людей отвозили на грузовиках к свежевырытым ямам в урочище Благовщина и расстреливали либо их ждала смерть по пути в машине-«душегубке».
Эрих Клибанский, около 1930 г. В год, когда Клибанский стал директором «Явне», ему исполнилось всего 29 лет. Он хотел, чтобы у учеников формировалась еврейская идентичность, но при этом они не отгораживались от немецкого общества.
Кёльнский городской центр документации периода национал-социализма
Жена Клибанского Мета со своими тремя сыновьями Хансом-Рафаэлем, Александером и Михаэлем, около 1936 г.
Кёльнский городской центр документации периода национал-социализма
Синагога ортодоксальной общины «Адасс Ешурун» была разрушена при бомбежке в 1943 г. и снесена в конце 1950-х гг.
Кёльнский городской центр документации периода национал-социализма
В 1930-е гг. улица Санкт-Аперн-штрассе представляла собой центр еврейской жизни. В четырехэтажном здании (слева) располагался педагогический институт, народная школа «Мория», а с 1919 г. – «Явне».
Кёльнский городской центр документации периода национал-социализма
Класс с углубленным изучением английского языка во дворе гимназии «Явне», 1938 г. Чтобы облегчить ученикам жизнь в эмиграции, в школе уделялось особое внимание изучению языков: «[Госпожа Лютген, классная,] научила нас очень хорошо говорить по-французски и по-английски, […] мне позднее пришлось […] жить во Франции под чужим именем, и по моему выговору никто не замечал, что я не француженка» (Анни Адлер, бывшая ученица «Явне»).
Кёльнский городской центр документации периода национал-социализма
После ноябрьских погромов 1938 г. еврейским организациям удалось вывезти около 10 тысяч еврейских детей и подростков из Германского рейха в Великобританию. Четыре «детских эшелона» были организованы специально для 130 учащихся «Явне», Клибанский сам сопровождал их.
Образовательно-мемориальный центр «Явне», Кёльн, личный архив Марчанда, Лондон
Вокзал выставочного комплекса в районе Кёльн-Дойц, отправной пункт депортации 20 июля 1942 г. Хельмут Лон, помощник синагогальной общины по отправке депортационного эшелона с вокзала Кёльн-Дойц: «Это был эшелон, который я никогда не забуду. Сплошь сильные молодые люди, способные постоять за себя. Это был единственный эшелон, в котором царила не печаль, а стопроцентная уверенность: мы вернемся!»
Общественное достояние
Открытка, выброшенная Метой Клибанской из поезда 21 июля 1942 г. под Берлином. В ней слова прощания и благодарности, адресованные друзьям Клибанских – семье Якоби.
Кёльнский городской центр документации периода национал-социализма
В 1997 г. перед местом, где когда-то находилась «Явне», в память о гибели 1 100 еврейских детей и подростков из Кёльна и одновременно об организованном Эрихом Клибанским спасении 130 детей был установлен Львиный фонтан. Автором фигуры льва является Херман Гурфинкель (1926–2004), один из спасенных. Сама площадь носит имя Эриха Клибанского.
Кристиан Херрман
Евгений Владимирович Клумов
1876–1944
Е. В. Клумов в студенчестве со своей будущей женой Галиной, 1895 г.
Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны, Минск
Е. В. Клумов родился в Москве. До 1904 г. он изучал там медицину. Во время Первой мировой войны служил штабным врачом в российской армии. С 1920-х гг. Клумов возглавил гинекологическое отделение в одной из минских больниц, преподавал акушерство и гинекологию в медицинском институте.
С первых дней после нападения Германии на Советский Союз он оказывал в Первой Советской больнице Минска медицинскую помощь раненым военнослужащим и организовывал их вывоз в тыл. В начале 1942 г. Клумов наладил связь с подпольными группами, действовавшими в Минске. Он снабжал их хирургическими инструментами, медикаментами и перевязочными материалами, лечил раненых и обеспечивал их доставку к партизанам, прятал в своей клинике молодых людей, чтобы спасти их от вывоза на принудительные работы в Германию.
В октябре 1943 г. супругов Клумовых и других врачей клиники арестовали, подвергли допросам и пыткам, а затем отправили в лагерь на улице Широкой. В феврале 1944 г. Клумов и его жена Галина погибли в «душегубке» по дороге в Тростенец. Позже их трупы, вероятно, сожгли в Шашковке.
Е. В. Клумов (в центре) в больнице во время Первой мировой войны.
Музей истории медицины, Минск
Минск, 1940. Е. В. Клумов (1-й ряд, 2-й справа) с коллегами по Первой Советской больнице
Музей истории медицины, Минск
В Беларуси Е. В. Клумов – один из самых известных людей, погибших в Тростенце. В 1965 г. ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Имя Клумова носят больница и улица в Минске. К 125-летию со дня его рождения, в 2001 г., была выпущена почтовая марка.
Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны, Минск
«8 февраля 1944 года под вечер из Минской тюрьмы в лагерь [на улице Широкая] привезли группу заключенных, в их числе было много медиков, и тут я увидела Евгения Владимировича и Галину Николаевну [...] Евгений Владимирович был очень болен [...] Врач лазарета заключенный Гуревич поместил Клумовых в лазарет, отдал им свою кровать [...] Находясь вместе в лазарете в течение 5 дней, Евгений Владимирович рассказал мне о допросах [...] Евгений Владимирович очень плохо себя чувствовал [...] мучил сахарный диабет. Галина Николаевна совершенно ослабела, ей уже трудно было вставать ... Около девяти часов утра всех заключенных построили на территории лагеря [...] Буквально через несколько минут в концлагерь начали въезжать „душегубки“».
Из воспоминаний бывшей участницы Минского подполья врача Л. И. Кашечкиной
Николай Иванович Валаханович
1917–1989
Н. И. Валаханович на встрече со школьниками, 1980-е гг.
Частный архив семьи Валаханович
Н. И. Валаханович работал дежурным по станции Негорелое в 50 км от Минска. С апреля 1943 г. он передавал связным советской разведки сообщения о проходящих товарных поездах.
20 июня 1944 г., незадолго до освобождения Минска, СД по доносу предателя арестовала Валахановича и нескольких других жителей деревни как партизан. Валахановича отправили в Минскую тюрьму на улице Володарского и пытали. 29 июня СД отправила его вместе с другими заключенными на грузовике на расстрел в Малый Тростенец. Его привели в сарай, в котором уже находились сложенные друг на друга трупы людей. От полученного при расстреле ранения он потерял глаз. Почти полтора дня Валаханович прятался среди трупов, затем он выбрался наружу, в то время как расстрелы продолжались, и скрылся. Через некоторое время охранники подожгли сарай.
В начале 1960-х гг. его пригласили для дачи свидетельских показаний в Москву, поскольку Советский Союз собирал материалы для проходившего в Кобленце (ФРГ) судебного процесса над служащими СС. До старости Валаханович принимал участие в памятных мероприятиях в Малом Тростенце, где рассказывал школьникам о пережитом.
Довоенный снимок: Н. И. Валаханович (справа) в железнодорожной форме с другом.
Частный архив семьи Валаханович
Николай с женой Серафимой (в центре), сестрой Тамарой (слева) и братом Александром, около 1938 г.
Частный архив семьи Валаханович
Н. И. Валаханович с женой Серафимой (справа), дочерью Галиной (2-я слева) и сыном Леонидом (2-й справа) в 1950-е гг. Галина позже рассказывала о своем отце: «Он рассказывал [свои истории] и внукам тоже [...] Он хотел нам, детям, передать, что он пережил. [...] Мы должны были навсегда сохранить это в своей памяти».
Частный архив семьи Валаханович
Н. И. Валаханович с женой Серафимой (в 1-м ряду справа) и друзьями в поселке Негорелое в 1970-е гг. Всю свою жизнь Н. И. Валаханович прожил в деревне.
Частный архив семьи Валаханович
«Так нас привезли в Тростенец и выгрузили в лагере, где перед этим были евреи. Мы людей не застали; осталась такая-сякая одежда, котелки, остатки хлеба и картошки. [...] Автомашина подъехала к этому сараю, вернее к воротам сарая, почти вплотную. Сперва вывели первую пятерку заключенных. Они зашли во внутрь сарая и оттуда раздались выстрелы. [...] Вскоре очередь дошла до меня. [...] Спрыгнув с машины, я направился в сарай. Внутри сарая была разбросана солома. Слева у входа шеренгой стояли 4 или 3 карателей. Я с поднятыми вверх руками повернулся спиной к карателям и пошел к стенке, так как они жестом приказали это сделать. Как только я повернулся и сделал один или два шага, раздались выстрелы. [...] Я догадался, что остался в живых, только не знал, каким образом. Даже не знал, ранен я или нет. [...] Расстрелы продолжались до позднего вечера. [...] Примерно в 6-7 часов следующего дня, 30 июня 1944 года, расстрелы возобновились. [...] Как раз в это время к сараю подъехала автомашина с следующей партией обреченных на расстрел. Каратели оцепили эту автомашину, на момент оставив без внимания ворота сарая. В этот момент я выполз из сарая. [...] Вскоре я добрался до поля с посевом ржи. Спрятавшись во ржи, я незаметно уснул».
Николай Валаханович
Минск, 3 июля 1962 г. Н. И. Валаханович (впереди в шляпе) с сыном Леонидом (справа рядом). По случаю празднования Дня освобождения Беларуси колонна направляется к месту возложения венков в Большом Тростенце.
Частный архив семьи Валаханович
Удостоверение участника партизанского движения, выданное Н. И. Валахановичу в 1970 г.
Частный архив семьи Валаханович
«Передали матери, что [...] отвезли Николая в госпиталь. [...] У нас была лошадь [...] Мама меня посадила на повозку и говорит: „Мы поедем к папе”. [...] Я только помню то [...] я отца, конечно, не узнала, потому что он весь в бинтах, забинтован. Я даже к нему не подошла. Я очень испугалась».
дочь Галина
Леа и Пинкас Реннерт
1896–1942, 1894–1942
Леа и Пинкас Реннерт во время помолвки в 1920 году
Частный архив семьи Реннерт
Эта биография была подготовлена Домом австрийской истории
Леа Длугач и Пинкас Реннерт были уроженцами австрийской провинции Буковина, которая после Первой мировой войны отошла к Румынии. Они обручились в 1920 г. После свадьбы супруги переехали в Вену, где в 1922 г. у них родилась дочь Сильвия, а в 1926 г. — сын Эрвин. Леа Реннерт занималась детьми и домашним хозяйством, Пинкас Реннерт был коммивояжером по продаже метизов, представляя преимущественно интересы фирмы «Бруннер Ферцинкерай» братьев Баблик. После аншлюса Австрии Пинкас Реннерт еще некоторое время проработал на фирме сварщиком, но из-за своего еврейского происхождения потерял и это место. Затем он стал сотрудником Еврейской общины Вены. 31 октября 1939 г. супругам удалось отправить обоих детей в США. Последним местом жительства Леа и Пинкаса Реннерт стала квартира по адресу Одеонгассе, 5/9, в которую их переселили вместе с другими еврейскими семьями. 5 октября 1942 г. супругов Реннерт депортировали в Малый Тростенец, где они и были убиты.
Семейное фото, октябрь 1938 г. Супруги Реннерт с сыном Эрвином (в центре) и дочерью Сильвией (справа).
Супруги Реннерт отчаянно пытались найти возможность эмигрировать самим и вывезти детей. Поскольку оба они родились в Буковине, то проходили по иммиграционной квоте для Румынии, что означало несколько лет ожидания. В конце концов, им удалось получить гарантийное письмо (так называемый аффидевит) и визу для въезда в США для детей. 31 октября 1939 г. Эрвин (1926–2009) и Сильвия (в замужестве Ривера, 1922–2011) покинули Вену и отправились через Триест в Америку.
Частный архив семьи Реннерт
В письме от 7 августа 1939 г. Пинкас Реннерт просил своего двоюродного брата Беньямина Длугача (Бена Дугласа), жившего в Нью-Йорке, обратиться к еврейским организациям за помощью в размещении детей Реннертов, поскольку сама семья Дуглас была небогата. Некий господин Фризер из синагогальной общины откликнулся на просьбу Бена Дугласа и написал аффидевит с обязательством взять на себя расходы, но не имел возможности сам заботиться о детях. В итоге супруги Дуглас поселили детей у себя.
Частный архив семьи Реннерт
«На каком пути [на венском Южном вокзале] стоит поезд? Отец и я находим наш вагон, наше купе, встречаем прежде незнакомого нам, но приветливого господина Вайсмана, на которого мама смотрит так, словно он наш ангел-хранитель. Платформа освещена скупо, но я вижу ее слезы, вижу, как она прикусывает губу. Времени мало, отец помогает нам рассовать чемоданы в купе. Это напоминает мне укладку вещей в наш старый «Перль» [автомобиль] и нашу поездку в Буковину. Мама тоже ненадолго заглядывает в купе, смотрит на наши места, как будто хочет увидеть, как сложится наше будущее. Мы обнимаемся в последний раз, она проводит рукой по моим волосам, целует меня, и вот ей уже пора выходить. Поезд медленно трогается. Мы с Сильвией высовываемся из окна, чтобы помахать рукой родителям. Я успеваю еще увидеть бледное, заплаканное лицо мамы и как отец поддерживает ее под руку. Они машут нам, и вот они уже скрылись из виду».
Эрвин Реннерт. Миру вопреки. Воспоминания о моей жизни, 1926–1947 гг. (на немецком языке). Вена, 2000. С. 125.
«Когда аффидевит будет отправлен, пусть Сильвия обязательно даст телеграмму, что он отправлен, это очень важно».
В письме родственнику в Нью-Йорк 17 февраля 1941 г. Леа и Пинкас Реннерт выражали надежду, что вскоре получат от него аффидевит, необходимый им для эмиграции. Они также описывали свои планы на будущее: Пинкас собирался работать электросварщиком, Леа — делать опресноки, и у нее уже были приспособления, которые она хотела взять с собой в США. Оба еще раз указали точную дату своего рождения, чтобы в аффидевите не было ошибок. «… просто очень нервничаем», — заметил Пинкас Реннерт — двумя днями ранее из Вены в Ополе отправился первый крупный депортационный эшелон.
Частный архив семьи Реннерт
Фрагмент списка лиц, депортированных эшелоном с вокзала Аспанг в Минск / Малый Тростенец 5 октября 1942 г.
Архив Еврейской общины Вены (временно в Венском институте изучения Холокоста им. Визенталя), Bestand Wien, A / VIE / IKG / II / DEP / Deportationslisten
19 октября 1942 г. полицейский Йоханн Петер составил отчет о ходе депортации 549 еврейских детей, женщин и мужчин (в их числе были также Леа и Пинкас Реннерт), начавшейся 5 октября 1942 г. В нем он подробно описал продолжавшуюся свыше пяти часов «погрузку в вагоны» на вокзале Аспанг в Вене, перечислил населенные пункты по пути следования и отметил, что в Волковыске (ныне Беларусь) депортируемых перегрузили из пассажирских вагонов в вагоны для скота. Спустя четыре дня после отправления, 9 октября, эшелон прибыл в Малый Тростенец, где охранники из Вены передали депортируемых местным служащим СД.
Архив Яд Вашема, DN/27-3, fol. 27 и след.; Архив Яд Вашема / Архив документов австрийского движения Сопротивления, микрофильм 58
Фриц (Зигфрид) Кнеллер (1924–1942)
Фриц Кнеллер, друг детства Эрвина Реннерта, сына Леи и Пинкаса. Фриц подарил этот снимок другу 30 октября 1939 г., за день до отъезда Эрвина в США. Посвящение гласит: «На память от твоего друга Фрица». 27 мая 1942 г. Фриц вместе с родителями Абрахамом и Песей Кнеллер был депортирован и убит в Малом Тростенце. Эрвин Реннерт много десятилетий хранил фотографию в своем альбоме.
Частный архив семьи Реннерт
Валентина Федоровна Шишло
1936
Валентина Шишло в конце 1940-х годов
Частный архив семьи Шишло
В. Ф. Шишло (в девичестве Данилова) родилась 10 февраля 1936 г. в деревне Белица под Жлобином. Ее отец, офицер Красной армии, уже в 1941 г. попал в германский плен. Во время оккупации семья жила в Белице в доме его родителей. В 1943 г. их вынудили переселиться в конюшню, где помимо местного населения размещались также мирные жители, угнанные из Смоленска.
Валентине было восемь лет, когда в марте 1944 г. вермахт депортировал ее вместе с матерью Ниной Федоровной Даниловой и четырьмя братьями и сестрами в лагерь близ Озаричей. Семья несколько дней провела в пути, ночевать им приходилось под открытым небом. Три младших брата Гарик, Марат и Борис погибли в лагере. Валентина с сестрой Кларой выжили благодаря бабушке Варваре Федоровне, которая укладывала детей спать на кожухе, оставшемся от какого-то умершего. Валентина все же заболела тифом и после освобождения была отправлена на лечение в госпиталь.
Федор Федорович Данилов, отец В.Ф. Шишло, 1941 г. Попав в плен, он оказался в концентрационном лагере Дахау и погиб на полигоне СС Хебертсхаузен.
Частный архив семьи Шишло
Нина Федоровна Данилова, мать В. Ф. Шишло, 1937 г.
Частный архив семьи Шишло
Валентина с матерью Ниной Федоровной и сестрой Кларой (слева направо), конец 1940-х гг.
Частный архив семьи Шишло
«Мы просто умирали страшной смертью. Это голод, холод и тиф».
«Утром нас никто не подымает, собаки не гавкают, ничего, и все тихонечко голову поднимают, кто жив остался, встают. Идут наши спасители. Ой, после этого столько погибло людей. Все же рванули. Они кричат: “Сидите там, не ходите там… они же заминировали весь лагерь”».
Интервью с В. Ф. Шишло 21 декабря 2018 г. в Минске
В. Ф. Шишло в музее в Озаричах, 1990-е гг. Технолог по профессии, она параллельно с основной работой уже несколько десятилетий рассказывает людям о пережитом ею в годы войны. С 2010 г. Валентина Федоровна является председателем минского объединения бывших узников лагеря Озаричи.
Частный архив семьи Шишло
АРТУР ХАРДЕР
1910–1964
Артур Хардер, около 1942 г.
Федеральный архив (BArch R9361-III/66590)
Данный текст подготовлен Институтом городской истории во Франкфурте-на-Майне
Артур Хардер, родившийся в 1910 г. во Франкфурте, с сентября по ноябрь 1943 г. руководил спецподразделением «Зондеркоманда 1005–Центр», отвечавшим за устранение следов преступлений в Малом Тростенце. В этот период он также участвовал в убийствах еврейских и «русских» узников, отправленных выполнять работы для зондеркоманды. В ноябре 1943 г. он организовал по приказу Главного управления имперской безопасности казнь трех заключенных-евреев: людей сожгли заживо.
Большинство служивших в зондеркоманде запомнили Артура Хардера как сильного рослого мужчину, громогласного и отличавшегося жестокостью в поведении. По рассказам, в урочище Благовщина он со словами «Дайте-ка посмотрю на фигуры!» (фигурами он называл как трупы, так и работников-заключенных) залазил на груду мертвых тел и подгонял узников ударами кнута или дубинки, чтобы они работали быстрее.
Окончив неполную среднюю школу и пройдя практическое обучение в сфере торговли, Артур Хардер вначале работал служащим, но уже в 1929 г. вступил в нацистскую партию и стал штурмовиком СА, а в 1930 г. — членом СС. С 1938 г. он входил в состав службы безопасности рейхсфюрера СС. В 1942 г. Хардера призвали в войска СС, и в 1944 г. он получил звание гауптштурмфюрера.
В мае 1945 г. Артур Хардер попал в плен к британским войскам, а затем был передан американцам. Как члена СС его отправили в лагерь для интернированных в Дармштадте. Судебная комиссия по денацификации решением от 2 июля 1948 г. признала его «незначительно виновным» и приговорила к двум годам заключения условно и выплате компенсации в размере 200 рейхсмарок.
Вернувшись во Франкфурт, Хардер поселился в районе Эккенхайм, работал служащим в автофирме «Крупп Фарцойге». В 1950-х гг. прокуратура Франкфурта завела на него дело по обвинению в исполнении антисемитских песен на встрече «Общества помощи бывшим членам СС» в одном франкфуртском кафе. Во время следствия Хардер напал на свидетеля прокуратуры, нанес ему серьезную травму и был приговорен судом к двум месяцам заключения условно.
В 1963 г. Земельный суд Кобленца признал Хардера виновным в убийстве трех евреев, сожженных им в ноябре 1943 г., и приговорил к трем годам и шести месяцам тюрьмы строгого режима. Этот приговор был отменен верховным судом ФРГ. Артур Хардер умер во Франкфурте 3 февраля 1964 г.
«Я был солдатом, командовал ротой и, не обладая политической дальновидностью, не мог не верить, что мы выиграем войну. О зверствах и преступлениях, которые совершали СС, мне ничего не известно, и во время войны я ни о чем таком тоже не слышал».
Артур Хардер о своей службе в войсках СС Главный государственный архив земли Гессен, Висбаден, дело Артура Хардера в комиссии по денацификации (Abt. 520/Da Z Nr. 517804)